Ламу. Ослиный остров
Билет в Ламу я таки приобрел. Единственное, что огорчало – я хотел ехать туда на ночном автобусе, но из-за того, что Ламу находится около сомалийской границы, и тамошние бармалеи периодически нападают на близлежащие кенийские села, автобусы по этому маршруту ходят только днем. В итоге – десять часов в автобусе класса «убитый Икарус», палящее солнце, дорога без асфальта, блокпосты кенийской армии, которую по экипировке не отличить от сомалийских исламистов, переезд на лодке – и я на месте.
Городок Ламу расположен на острове Ламу, который входит в состав архипелага Ламу и подчиняется одноименному округу. И Ламу восхитителен. Традиционные дома, построенные из кораллов и мангровых деревьев. Резные двери в оманском стиле, каждая из которых – отдельная достопримечательность. Скамейки на ступеньках у парадных входов
Половина города внесена в список наследия ЮНЕСКО, поэтому местные дома восстанавливают с особой осторожностью – с соблюдением исторического стиля и древних технологий
Кроме архитектуры и океанического пляжа у Ламу есть еще одна достопримечательность – это ослы. Почти везде на острове запрещено использование мототранспорта. К тому же улицы настолько кривые и узкие, что сложно передвигаться даже на велосипеде. Поэтому вьючные животные стали единственным вариантом. Ослы тут перевозят и грузы, и людей. На острове их тысячи. Иногда на улицах даже случаются заторы из ослов – настолько насыщенный трафик. Есть тут и приют, созданный британской благотворительной организацией, где заботятся о старых животных и выхаживают больных.
Ламу удивительно уютный город. И абсолютно безопасный. То ли дело в том, что Ламу очень маленький, и все здесь знают друг друга, то ли в том, что большая часть населения – мусульмане, но здесь почти нет уличного криминала, и даже поздним вечером чувствуешь себя на улице комфортно. Это достаточно туристическое место, но местные не атакуют белых людей с просьбами дать денег или купить дурацкий сувенир. После такого релаксового места возвращаться в шумную Момбасу и загазованный Найроби было немного не по себе.
Продолжение следует: во второй части — читай про Эфиопию.
За путешествиями Павла Морковкина можно следить в соцсетях его проекта «Trips and Quips»: , на , в Instagram и на канале в Telegram.
Кенийские трущобы: Мукуру ква Ндженга и Кибера
Познакомившись с центральными районами, я отправился исследовать трущобы. Первым стал район Мукуру ква Ндженга на востоке города около жилища Марка. Типичное жилье здесь – будка из профнастила. Типичная улица – тропинка между хаотично расставленными жилищами, вдоль которой тянется сточная канава. Электричество люди воруют, нелегально подключаясь к городским сетям. За водой ходят к общественным колонкам на улице. Туалет – один на несколько «домов». Многие такие хибары расположены блоками и имеют собственный туалет и душ, а точнее – кабинку, где можно помыться принесенной с колонки водой. Те, у кого нет такого уровня приватности, пользуются общественными удобствами.
Снять комнату размером примерно три на четыре метра можно за 17 долларов в месяц. Большинство домиков не принадлежат жильцам – их сдает в аренду собственник, который, в свою очередь, заключил договор с владельцем земли. Из-за этого инициативы государства по переселению жителей трущоб не всегда воплощаются в жизнь – земле- и домовладельцы тоже не хотят терять прибыль. Но по окраинам района постепенно появляются пятиэтажки с нормальным водопроводом и канализацией. В таких местах сложно даже приблизительно посчитать количество жителей, но Вики утверждает, что их тут более 100 тысяч.
Таких мест как Мукуру Ква Дженга в Найроби достаточно. Но самое известное – конечно же, Кибера. Согласно некоторым источникам, это самый большой трущобный район во всей Африке. Здесь профнастиловые хижины заполняют все пространство аж до самого горизонта. Сколько людей в них живет, никто точно не знает – встречаются значения в диапазоне от 200 тысяч до двух миллионов. Однако, именно благодаря своим размерам и известности, условия в Кибере гораздо лучше, чем в других подобных районах Кении
Району уделяют внимание не только кенийские власти, но и всякие международные организации, NGO и физические сердобольные лица
В Киберу даже начали водить туристов. Это несколько противоречивая деятельность с точки зрения этики, но однозначно положительная для развития района. Тут постепенно образуется бизнес, направленный на приезжих. Появляются сувенирные лавки, куда гиды заводят туристов. Товары там не то что не по карману местным жителям – они в два-три раза дороже, чем в аналогичных магазинах в центре города. Просто, когда покупаешь их в Кибере, рассматриваешь это, скорее, как благотворительность.
Я пытался найти негативно настроенных по отношению к приезжим киберчан, но так ни одного и не обнаружил. Единственный спорный момент – это фотографии. Киберовцы не очень любят, когда снимают их или детей, но против пейзажных фото не возражают.
Гуляя в Кибере и с гидом, и в одиночку, я ни разу не столкнулся с негативом или агрессией. Самым опасным для моего здоровья был момент, когда из бара выбежал местный чел со стаканом чангаа (кенийского самогона) в руке, и гнался за мной метров десять, чтобы угостить. Я вежливо отказывался. Обычно я открыт для алкогольных экспериментов – но этот напиток выглядел очень уж стремно. К тому же, поговаривают, что местные бутлегеры добавляют туда всякие химикаты – вплоть до кислоты или керосина – чтобы лучше перло. И это тоже повлияло на мой отказ выпить с ним.
Момбаса: Кения портовая
Из Найроби на ночном пассажирском автобусе я отправился в Момбасу – второй по величине город страны и ее главный порт. В отличие от столицы, Момбасу начали строить еще в средневековье, поэтому тут есть и исторические здания, и колоритный старый центр, и даже португальский средневековый форт, внесенный в список наследия ЮНЕСКО. Да и вообще атмосфера куда приятнее, чем в Найроби. По Момбасе можно ходить пешком и получать удовольствие – два занятия, которые абсолютно невозможно совмещать в Найроби. К форту, стоящему у берега моря, вплотную подходит историческая застройка – узкие улочки, двухсотлетние здания и совершенно потрясающе украшенные двери и балконы. Немного грязновато, но ничего не поделаешь – это в Европе жилье в исторических кварталах самое дорогое и центровое, а на Ближнем Востоке и в Африке здесь обитают в основном те, кто не смог позволить себе современный дом в нормальном районе. По периметру старый город окружает британская колониальная застройка начала прошлого века с широкими дорогами и зданиями поновее, а чем дальше – тем больше современных уродливых коробок.
В Момбасе очень заметно индийское присутствие. Выходцев из Британской Индии привозили сюда еще на рубеже XIX-XX веков для постройки той самой Угандийской железной дороги. Многие из них остались жить в Кении. Поэтому обнаружить индуистский храм или ресторанчик с индийской кухней здесь проще простого. Последнее особенно порадовало, потому что такая еда намного вкуснее и разнообразнее кенийской. Кроме индуистов в Момбасе очень заметно мусульманское присутствие: на улицах легко встретить мужчин и женщин в исламской одежде, особенно в старом городе.
Из Момбасы я собирался уехать на автобусе на север в прибрежный городок Ламу. В Кении нет привычных нам централизованных автовокзалов. Рейсы выполняются разными автобусными компаниями, а отправления происходят прямо от дверей их офисов, как правило, сконцентрированных в одном районе. У крупных компаний есть интернет-сайты, где можно цивилизованно купить билет, а с более мелкими придется побегать по кассам, как это делали наши деды. Если направление популярное – например, как между Момбасой и Найроби, крупнейшими городами страны – то такой рейс найдется у многих перевозчиков, а вот автобус в маленький удаленный городок придется поискать.
В «автобусном» районе Момбасы я перемещался от дверей одной компании к другой, пытаясь узнать, кто, когда и за сколько отвезет меня в Ламу и, пока искал очередную контору, за мной увязался местный парень, который вызвался провести меня к ее офису.
– Не надо, я сам найду.
– Все ОК. Я покажу. Денег не надо.
По дороге он еще несколько раз уточнил, что денег не надо, и вообще он в этой компании работает. Второе уж точно не было похоже на правду, и за те минут пять, что мы шли, я уже окончательно убедился в его корыстных мотивах. Когда пришли в офис компании, в которой мой проводник якобы работал, он попросил дать денег ему на рикшу, чтобы он мог вернуться назад.
– Ты же говорил, что денег не надо.
– Денег не надо, но заплати за проезд.
Сумма была настолько маленькой, что абсолютно не стоила того, чтобы спорить, но я решил пойти на принцип. В итоге парень минут пять ждал денег, потом рассерженно выругался и недовольный отправился назад. Позже эту же историю в Кении мне рассказывали еще пару раз в различных видах: «денег не надо, но купи книги моим детям» и тому подобные вариации.
Уникальный случай?
Что это может сказать нам о наших предках? В Евразии и Homo Sapiens, и неандертальцы обычно хоронили своих мертвецов в жилых районах, по крайней мере, 120 000 лет назад. Почему самое древнее захоронение в Африке произошло намного позже, учитывая центральную роль континента в возникновении «современного человеческого поведения»? Одна из возможностей состоит в том, что до 78000 лет назад африканское население относилось к своим умершим по-другому.
Есть некоторые свидетельства того, что более раннее население Африки могло удалять плоть с ключевых частей тела, особенно черепа, и оставлять только кости. Этот процесс получил название «очищение кожи» и «лечение». Следы и полировка на трех черепах возрастом 150 000 лет, найденных в Херто, Эфиопия, подтверждают эту возможность. Возможно, это особое обращение с мертвыми было связано с горем или трауром.
Фото: https://vokrugsveta.ua/
Мы также можем искать ранние человеческие тела в неправильных местах. Большинство археологических раскопок происходит на жилых объектах. Если бы более ранние культуры утилизировали тела подальше от этих мест, они были бы невидимы с археологической точки зрения. Например, тела могли быть оставлены в естественных местах, таких как расщелины или впадины пещер – практика, известная как погребальный тайник. При этом точное культурное значение погребального тайника неясно, но практика кажется древней. Большое скопление костей гомининов, датируемых 430 000 лет назад, было также обнаружено в Сима-де-лос-Уэсос (Яма костей) в Атапуэрке, Испания.
До открытия Мтото самые ранние известные африканские захоронения были в Тарамсе, Египет (69 000 лет назад) и Пограничной пещере, Южная Африка (74 000 лет назад). Ребенок Тарамса был найден в яме, первоначально вырытой для добычи камня для производства каменных орудий. Следовательно, этот сайт можно рассматривать как поздний пример погребального тайника. Младенец Пограничной пещеры был раскопан в 1941 году, и, в отличие от Мтото, информации о местонахождении останков нет. Это делает невозможным однозначное описание свидетельств из Пограничной пещеры как захоронения.
Но взятые вместе данные, возможно, предполагают, что африканские погребальные обычаи со временем изменились. Это может указывать на сдвиг, произошедший где-то между ~ 150 000 и ~ 80 000 лет назад, от дефлеширования и культивирования, наблюдаемых в Херто, к погребальным тайникам и захоронениям в Панга-я-Саиди, Тарамсе и Пограничной пещере. Также примечательно то, что на всех этих сайтах есть более молодые люди. Возможно, в этот древний период тела детей подвергались особой обработке.
